ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ДИОДОРА,

или ДАМИАНА, Юрьегорского Чудотворца

(память 27 ноября/10 декабря)

Преподобный отец наш Диодор родился в конце XVI столетия в селе Турчасове Каргопольского уезда на реке Онеге, близ Белого моря. Отца его звали Иерофей, мать — Мария. Во святом крещении он получил имя Диомид. Когда Диомиду было 15 лет, приняв благословение родителей, он отправился помолиться в Соловецкий монастырь и не возвратился оттуда в родительский дом. Он полюбил монастырскую жизнь и трудился в славной обители три года, проходя разные службы с полным послушанием, без всякого прекословия и ропота, за что и любим был всеми. Со страхом Божиим и смирением стоял Диомид в храме, слушая священное пение и чтение. Более всего хранил он чистоту те­лесную и уклонялся от тех братий, которые небрегли этой добродетелью. Всей душой юный подвижник стремился к ангельскому образу, и, когда ему минуло 19 лет, он слезно молил игумена Антония сподобить его иноческого пострижения. Видя смирение и слезы юноши, игумен дал повеление постричь его и наречь в монашестве Диодором. Затем передал новопостриженного инока под руководство старца, опытного в иноческом житии, священноинока Иосифа, родом из Великого Новгорода.

Священноинок Иосиф, старец преподобного Диодора, был великим почитателем пустынного, отшельнического монашества и нередко рассказывал своему юному послушнику, как в лесных дебрях спасаются святые пустынники. Рассказы эти возбуждали в молодом иноке горячее желание самому поселиться в лесу с пустынножителями и подражать многотрудному, вышеестественному житию их. Преподобный Диодор непрестанно помышлял теперь только об этом, хотя усердно исполнял и возлагаемые на него трудные монастырские службы в хлебне и поварне. Один раз, трудясь с братиями в хлебне, преподоб­ный смот­рел на озеро и вдруг сказал им: «Смотрите, братия: по воде, как по суху, ходит пустынножитель».

Но братия посмотрели и ничего не увидали. После того подвижник служил в квасоварне, труждаясь без лености, усердно молясь Господу в храме и в келлии.

Много лет подвизался так преподобный Диодор в Соловецком монастыре. Сюда пришел к нему старый его отец Иерофей, к радости преподобного принял монашеское пострижение и прожил в монастыре до смерти. Подвижник похо­ронил родителя своими руками.

По смерти отца у преподобного Диодора снова возникло настойчивое же­лание оставить многолюдный монастырь, уйти в пустыню, чтобы в безмолвии проводить там многоскорбное житие отшельника. Он выходит из Соло­вец­кой обители на остров, чтобы разыскать тамошних отшельников, беседовать
с ними и даже сожительствовать им. Сорок дней ходил по острову, питался только травой и ро­сой. Он изнемог от голода и, еле дыша, лег под деревом. Здесь нашли его братия Соловецкого монасты­ря, пришедшие сюда собирать растения и ягоды. Они сочли подвижника умершим и на носилках принесли к монастырскому подворью. Когда же братия заметили в нем признаки жизни и поняли, что он изнемогает от голода, тотчас же дали ему хлеба с квасом. Так был спасен ревни­тель пустынного подвига от голодной смерти.

Этот несчастный случай не удер­жал, однако, преподобного Диодора от испол­нения заветного желания. Вскоре он снова отправляется на Соловецкий остров и поселяется на нем. На первое время преподобный занял одну пустую келлию, оставленную неизвестным пустынником. Потом, когда преподобному удалось встретить двух отшельников и беседовать с ними о пустынном житии, он еще более возлюбил подвиг отшельничества, сам поставил себе в лесу хижину и пре­бывал в ней, трудясь днями и проводя ночи в молитве.

Но преподобного не оставляла прежняя мысль посетить всех отшельников острова, безвестных тружеников и рабов Божиих, скрывавшихся от человеческих взоров в лесных дебрях. Помолясь Господу и Соловецким чудотворцам об испол­нении своего заветного желания, преподобный Диодор начал обходить пустыню. И не презрел Господь молитвы угодника Своего, сподобил его видеть много­численных отшельников — иноков и мирян, которые тогда спасались на Ан­зерском и Соловецких островах. Желая облегчить их подвиг, препо­добный на­чал часто приходить в монастырь и приносить им оттуда пропитание. Погре­бал скончавшихся.

Однажды зимою пошел он в пустыню и встретился с отшельником Ники­фором, мирянином родом из Новгорода. Отшельник был совершенно нагой. Об­ра­тившись к преподоб­ному, он сказал: «Посещай, посещай, Диодор, чтобы и самого тебя посетил Бог».

И побежал. Преподобному хотелось побеседовать с пустынником, но он не мог догнать его.

В другой раз преподобный Диодор посетил еще более совершенного отшельника, удостоился беседы с ним и узнал, кто он такой. Его имя было Ти­мофей, родом из города Але­ксина. Он ушел в пустыню в Смутное время, в царствование Расстриги (так называли первого Лжедмитрия, которого считали расстриженным чернецом Григорием Отрепьевым; царствовал он с 1605 по 1606 гг.), видя мятеж и расстройство в Московском государстве. В малой ладье приехал Тимофей к острову, достиг пустыни и, построив себе хижину, водворился в ней. Пустынник три года терпел тяжкие искушения и голод, пока явившийся светообразный старец не указал ему траву, которой он должен питаться, и воду, которую должен пить. Одушевленный рассказом пустын­но­жителя, преподобный Диодор решил окончательно поселиться в пустыне в со­жи­тии с Ники­фором и Тимофеем.

«Раб Христов, — сказал преподобный Тимофею — моли Бога, чтобы и меня сподобил Он сожительства с вами, чтобы укрепил наше сожительство, помог нести мне этот труднейший подвиг для спасения моей души».

Теперь преподобный стал часто ходить к обоим отшельникам, приносил им все необходимое, молил и увещевал продолжать высокий подвиг их, утешал в скорбях, сам обещался до смерти хранить обет иночества и неисходно пре­бывать в пустыне. Его пример нашел подражателей.

Но братия Соловецкого монастыря начали роптать на преподобного Диодора и говорили: «Он разоряет монастырь, а пустыни устраивает монастырским добром. Пустыни наполняет братиями, которых уводит из монастыря. Проживая в пустыне, они уже не трудятся для обители. Прельщаются и другие. Если теперь будем мы послаблять ему, то он соблазнит многих и немалый вред принесет мо­настырю».

В это время в пустыню преподобного Диодора ушел из монастыря боль­ничный келарь Кирик. Оскорбились этим боль­ничные братия и слезно просили своего игумена, преподобного Иринарха, чтобы он велел отыскать Кирика в пустыне у отшельника Диодора. «Кирик опечалил нас своим отшествием, — говорили они игумену, — потому что никто не умел так покоить нас, как он. Скор­бим мы теперь».

Слыша их жалобу, игумен и вся братия Соловецкая сильно разгневались на преподобного Диодора. Послали на остров некоторых из братий, стрельцов и монастырских работников, чтобы разыскать преподобного и других отшель­ников. Их нашли, схватили и привели в монастырь как преступников; келлии их разорили. Преподобного же Диодора, как виновника всему, как главного злодея, привели связанного. Всем пустынникам было приказано жить в монас­тыре, а преподобного за­ковали в железо и бросили в больницу. Здесь он про­был пять с половиной месяцев в строгом заключении, не имея возможности выйти ни в церковь, ни к братии. Освободившись по Божией милости от уз, пре­подобный тайно покинул монастырь уже навсегда и ушел в прежнюю свою пустыню. Все келлии и жилища пустынников были разорены; видел это пре­подобный, скорбел и молился со слезами: «Милостивый Господи, Владыко Человеколюбче! Если угодно Тебе это, да будет воля Твоя!»

Долго и усердно искали преподобного Диодора братия Соловецкого монастыря, но не нашли, так как Господь покрыл раба Своего. Шесть месяцев прожил преподобный в пустыни и непрестанно молил Господа и Соловецких угодников, чтобы найти ему более удобное и безопасное место для безмолвия. Один только, кажется, человек из Соловецкой братии знал место пустынного уединения преподобного Диодора — родной брат его, который иногда и посещал пустынника. Раз пришел он к келлии брата-отшельника; не получив ответа на свое молитвенное приветствие, он вошел внутрь келлии и увидел препо­добного без чувств лежащим на земле, сильно распухшим. Подвижник объяснил брату, что избит бесами.

После того преподобный Диодор решил уйти для подвигов на другое место. Он переехал на лодке море и, выйдя на берег в устье реки Онеги, возблагодарил Господа, помогшего ему безопасно переплыть морскую пучину. Оттуда он поплыл вверх по реке, ища места для поселения. Преподобному по­нравилось пустынное место по речке Кене не доходя Кенозера, и он решил там поселиться: сотворив молитву, поставил крест, срубил келлию и предался обычным подвигам, прилагая труды к трудам, принося Господу благовонное кадило молитв своих. Но ревностного отшельника и здесь ждали испытания. Около того места кресть­яне ловили зверей. Встретив препо­добного, они избили его, сожгли келлию и лодку; надругаясь над старцем, таскали его за ноги и оставили еле живым. При этом они кричали подвижнику: «Зачем поселился ты здесь? Уж не хочешь ли поставить монастырь? Не задумал ли отнять насильно наши угодья и рыб­ную ловлю? Если не уйдешь отсюда, убьем тебя».

Преподобный ушел оттуда, молясь Господу за своих обидчиков. Придя к реке Онеге, подвижник стал под берегом на обычную молитву, а в это время ехал к реке богатый московский купец Надея Светечников. Увидев старца, он по­клонился ему и спросил, откуда и кто он. «Нищий я и скитаюсь», — смиренно отвечал подвижник.

На настойчивые расспросы купца преподобный Диодор рассказал ему о своих заключениях. Купец разгневался на крестьян, пожалел невинно обижен­ного подвижника и сказал ему: «Я донесу обо всем царю, и он отмстит твоим обидчикам».

Но старец не желал этого и молил своего защитника: «Нет, господин мой, не делай этого, не доноси царю».

Купец обещал исполнить волю кроткого старца, но, придя в Кенозерское село, рассказал местному судье о поселянах, избивших святого, и грозил донести на них. Виновные ис­пугались; они разыскали подвижника и, припадая к его ногам, умоляли вернуться на прежнее место, соглашаясь устроить ему келлию и всячески покоить его.

Но преподобный Диодор удалился от них к Заводлому озеру и нашел там пустынное место — гору Юрьеву при Юрьевом озере. Место это отличалось кра­сотой и показалось преподоб­ному удобным для отшельничества. И возрадо­вался пустынник, возблагодарил Господа, водрузил крест, построил келлию и предался подвигам пустыни: трудам и молитве. Семь лет по­двизался здесь преподобный Диодор совершенно один. После того пришел к нему некий инок Прохор. Он увидел труды преподобного, удивился его вышеественному жи­тию и остался его сожителем.

Много раз пустынники слышали звон на месте том, слышали его и прихо­дившие сюда мирские люди и рассказывали об этом святому старцу. Преподобный же прославлял Господа. И вот однажды явился ему светолепный муж и сказал: «Богу угодно, чтобы на месте этом был храм во имя Живоначальной Троицы, другой — во имя Пречистой Богородицы, честного и славного Ее Введения, третий — во имя преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев; соберутся сюда братия, и общежитие умножится».

Но пустынник не помышлял о создании монастыря, поэтому не придал ви­дению особенного значения. Когда видение повто­рилось и повторилось вместе с тем небесное повеление, пре­подобный Диодор стал советоваться с Прохором и говорил своему сожителю: «Я недоумеваю, как могу устроить общежительный монастырь с тремя храмами, когда не имею ни одной медницы».

Когда так смущался и размышлял пустынник, в следующую ночь явился ему в третий раз светолепный муж и сказал: «Что ты помышляешь в сердце своем и недоумеваешь? Ты беспокоишься, что ничего не имеешь? Но пойми, что судьбы Божии неиспытанны и вся возможна суть у Бога (Мк. 10, 27;
Мф. 19, 26); не думай теперь ни о чем».

Далее явившийся посылает преподобного в Москву, к ке­ларю Троицкой лав­ры, велит рассказать ему все происшедшее и обещает, что келарь будет строить это место, что найдутся и другие строители монастыря. «Ты же не преслушайся, — говорил явившийся муж преподобному, — и не наводи
на себя гнева Божия».

И стал невидим.

Тою же ночью преподобный решил идти на Москву. Он сказал Прохору о своем решении, просил его потерпеть на этом месте его возвращения и с мо­литвой отправился в дальний путь.

Пришел преподобный Диодор в Троице-Сергиеву лавру, помолился у мощей Сергия и Никона, Радонежских чудотворцев, но келаря Александра Булатникова в лавре он не застал: в то время келарь был в Москве. Преподобный поспешил в Москву, молился перед ее святынями и разыскал келаря Александра. Келарь рассказал о пришедшем из Поморского края пустыннике благочестивой мате­ри царя Михаила Феодоровича инокине Марфе. Она призвала преподобного к себе, расспрашивала его о пустынной жизни, о месте подвигов, о видении, которого удостоился, дала ему церковные сосуды, образа, книги, ризы, колокола и двести рублей денег на устройство церквей и монастыря. Обещалась жертвовать и на будущее время, при­казала старцу приходить к ней и напо­минать о разных нуждах пустынной его обители. Она повелела преподобному с усердием устроить монастырь свой и сказала о пустыннике своему сыну, царю Михаилу Феодоровичу. Царь дал ему грамоту. Келарь Александр также снабдил преподобного книгами, ризами, колоколами и деньгами. Купец Надея Светечников пожертвовал ему два колокола и книги. Жертвовали и другие христолюбцы и надавали подвижнику 300 рублей.

Из Москвы преподобный Диодор пошел в Великий Новгород, к митропо­литу Киприану, своему епархиальному владыке, чтобы просить его дозволения на устроение монастыря. Келарь Александр дал преподобному письмо к мит­рополиту с просьбой оказать покровительство подвижнику. И Новгородский владыка принял его очень ласково, поместил у себя, расспрашивал и полюбил святого старца. С радостью дал митрополит Киприан благословенную грамоту на построение монастыря, антиминс на освящение церкви, денег, разных припасов на путь, дал ему жалованную грамоту, которой освобождал монастырь от податей, и священника, который был должен совершать богослужение в новоустроенной обители. Отпуская подвижника, митрополит обещал ему по­кро­ви­тельство и помощь и на будущее время.

Радостно шел преподобный Диодор в свою желанную пустыню, размышляя и удивляясь тому, как это, ранее ничего не имея, он получил все нужное для устройства храмов и монастыря. Еще более возрадовался, увидев своими глазами дорогую пустыню, убогую келлию и сожителя своего Прохора, который дождался здесь возвращения подвижника.

Преподобный начал трудиться над созданием обители. Прежде всего он обра­тился к Господу с усердной молитвой показать ему то место, где должен быть устроен главный храм монастыря, и удостоился видения. Он видел, что с неба сошел превеликий крест и стал на горе; около креста вилось множество воронов, которые спустились потом на гору и разошлись по деревам. И услы­шал он голос, говорящий: «На сем месте да воздвигнется храм Пресвятой Трои­цы. А сколько видишь здесь птиц, столько сойдется сюда иноков, и на сем месте прославится имя Божие».

Преподобный поведал Прохору о видении, и они прославили Бога. Потом под­рядили плотников и работников рубить лес на церковное здание. Когда лес был готов, приступили к постройке деревянного храма во имя Живоначальной Троицы. В прежнее время на Юрьевой горе было языческое кладбище, ложным богам приносились там жертвы, и место это было не­чисто. Когда начали стро­ить храм, гора тряслась, слышны были в ней крики. Плотники испугались и хотели оставить работу. Тогда святой совершил на горе молебное пение, окропил место святою водою, и бесы с шумом и криками бежали в Юрьево озеро, потом исчезли в лесу. Поставив храм во имя Живоначальной Троицы, приступили к постройке Введенского храма и придела во имя Соловецких чудотворцев. Устроили келлии, монастырь обнесли оградой. Иерей, приведенный преподобным Диодором из Новгорода, совершал богослужение в главном храме.

Братии в новоустроенной обители первое время было всего трое: препо­добный Диодор, его сожитель Прохор и священник, пришедший из Новгорода. Но потом один по одному начали сходиться к ним миряне, постригались в иноческий образ и трудились в пустынной обители со смирением и послуша­нием. Сам преподобный прилежно и с любовью трудился для братии в хлебне и в поварне, мыл братские свиты и заботился о братии, как отец о детях. Ново­начальных братий он утешал и поучал трудиться, подвизаться и избегать празднословия, которым враг часто прельщает иноков.

Раз, стоя на молитве, преподобный видел как бы медный столб от земли до неба; у столба того висели крючья и по ним поднимаются многие иноки: одни по крючьям и столбу восходят до небес, небеса отверзаются, великий свет обвивает пришедших, и небеса затворяются снова; другие поднимаются лишь до половины столба и падают на землю, чтобы снова начать восхождение. Видение означало трудность и высоту иноческого по­двига.

Когда в монастырь Живоначальной Троицы собралось много братии, почувст­вовался недостаток в хлебе и других предметах пропитания. И неоткуда было получить их обители: место ее далеко отстояло от мирских сел; а в летнее вре­мя по причине окружающих болот к ней не было и дороги; только с боль­шим трудом и по крайней нужде проходил кто-нибудь до обители. Настал голод, и братия начали роптать на преподобного Диодора. «Неразумно истратил ты все средства на постройки: в одно время выстроил три храма, поставил келлии, оградил монастырь. А теперь нам нечем питаться. Лучше бы ты поставил сначала один храм, а другой после. Не можем пере­носить мы голода и завтра же утром все разойдемся, кто куда хочет». Старец утешал их и говорил: «Потер­пите, братия. Бог нас не оставит, ибо может пропитать нас».

Но братия не переставали роптать. Святой стал на молитву и просил Гос­пода не оставить уповающих на Него. Тогда явился ому светолепный муж и сказал: «Не малодушествуй, укрепляй братию и вспомни, сколько душ про­питал Господь в пустыне: неужели же вас немногих не может Он пропитать? Трудитесь и благодарите Бога, ловите на озерах рыбу».

Явление это повторилось два раза. Но преподобный не верил своим видениям и считал их бесовским наваждением. Увидев светолепного старца в третий раз, он испытывал его, заставляя читать молитву. Явившийся прочел «Достойно есть», и лицо его озарилось неземным светом. Преподобный упал к ногам чудного старца и вопрошал его: «Кто ты, господин мой, и почему имеешь такое попечение о месте этом и о братии — о нас, грешных? Сладкий свет осияло сердце мое в твоем присутствии». «Я постриженник Кириллова монас­тыря, игумен Ошевенского монастыря. Имя мое Александр (память 20 апреля/3 мая). Не скорби, Диодор, укрепляй братию. Возложите упование на Бога, ра­ботайте Ему со страхом, и пропитает вас».

Затем чудотворец напомнил свои слова, сказанные в прежние явления, пред­сказал умножение братии в обители и стал невидим. Преподобный Диодор прославил Бога и угодника Его, преподобного Александра, и умолил братию идти на озеро и ловить рыбу. Братия пошли на ловлю и поймали мно­жество рыб. Потом продали их за 60 рублей и купили хлеба и всего потребного.

В другой раз во время голода сподвижник преподобного Прохор услышал глас от образа Пресвятой Богородицы, перед которым молился: «Не скорбите, но имейте любовь между собою и трудитесь. Бог не оставит вас, но пропитает на месте сем. Идите на озеро и ловите рыбу».

И снова братия наловили множество рыбы.

Случилось и еще раз голодать Юрьегорской братии. Иноки роптали на пре­по­добного, а он, кроткий душой, утешал братию, призывал надеяться только на Бога, Который не заставить тер­петь выше сил и будет милостив. Братия успо­коились и, вышедши после за монастырь по делу, они увидели лежащей чер­ную лисицу, взяли ее и, продав за восемь рублей, купили пищи.

До этого времени у монастыря не было своей пахотной земли и своего хлеба, потому часто и приходилось братии голодать. Теперь, когда монастырь увеличился, братия умножились, препо­добный и сподвижники решили завести свои пашни. Они рубили лес и распахивали землю.

Но преподобному готовились новые тяжкие испытания. В то время прислан был патриархом Всероссийским Филаретом (1619—1633) в Юрьегорский монас­тырь опальный старец Феодосий. Пожив недолго в обители, он замыслил зло на преподобного Дио­дора — решил убить его. Улучив время, злодей зазвал по­движ­­ника в лес и там исполнил свой замысел: повалил старца на землю, бил его без милости и давил за горло. Потом потащил бесчувственного подвиж­ника под лежачее дерево и накрыл им, думая, что он умер. Но благодать Бо­жия помогла преподобному: он пришел в себя и с великим трудом добрел до своей келлии. Увидел его Феодосий и обмер от страха, потом пришел в келлию подвижника, пал ему в ноги и со слезами просил у него прощения, умоляя не сказывать о происшедшем. Кроткий подвижник простил преступника, не разгневался даже на него и только заметил: «Бог да простит тебе, чадо, ибо не твое это дело, но бесовское».

Он обещал Феодосию от всех скрыть его преступление и стал любить его более прежнего. Но злодея нисколько не тронуло незлобие святого и ничуть не исправило.

Прошло немного времени, и Феодосий начал возмущать против преподоб­ного Диодора новоначальных иноков, уговаривал их уйти из монастыря. Один раз братия рубили лес. Был с ними и Феодосий. Он вырезал топором на дереве подобие лица преподобного Диодора, подписал его имя и начал бить изобра­жение плетью. Все смеялись на это. Феодосий продолжал возмущать новона­чальную братию и прельстил 17 человек бе­жать из монастыря. Сговорившись, они ограбили монастырскую казну, взяли из имущества обители столько, сколь­ко могли унести с собою, и, оскорбив преподобного, ушли. Но святой старец не огорчился лишением монастырских достатков, он даже радовался уходу недостойных братий, которые соблазняли своим неповиновением других. Упо­вая на одного Бога, он благодарил Его за все скорби. Много обид принял пре­подобный Диодор и от других неразумных людей и всегда терпел безропотно, молясь за своих оскорбителей, направляя их ко спасение и приводя в любовь тайными обличениями и уговорами. Часто он уединялся от братии и безмолв­ствовал, молясь Господу день и ночь.

Но приближалась уже блаженная кончина угодника Божия. По монастыр­ским делам нужно было преподобному ехать в город Каргополь. Перед отъездом позвал он к себе священноинока Иоасафа и старца Прохора, первого сожителя своего, и поручил им управление обителью, убеждая с радением и без послаб­лений держать монастырь. Прохору он открыл о своей скорой смерти. «Уже не увидимся мы с тобою, — говорил преподобный своему пустынному сподвиж­нику. — Если Богу угодно, встретимся в будущем мире».

Приехав в Каргополь, преподобный Диодор скоро заболел и после непродол­жи­тель­ной болезни, напутствуемый приобщением Святых Таин, с миром преста­вился в 27-й день ноября 1633 года. Тело его было погребено при приходской церкви того священника, который его напутствовал перед смертью. Но недолго трудолюбному телу подвижника пришлось лежать вдали от его обители. Через два месяца после кончины преподобного пришел в Каргополь Прохор и взял его нетленное тело. Привезя мощи угодника Божия в Юрьегорский монастырь, Про­хор похоронил его близ церкви Живоначальной Троицы на южной стороне.

Преподобный Диодор оставил своей обители письменное завещание через того каргопольского священника, который напутствовал святого в загробную жизнь. Подвижник заповедает братии и заклинает ее: «Чтобы и не слышно было о хмельном питии в монастыре у братии, но трезво веселитесь в духовном житии. Если же кто, одержимый бесстрашием и презрев сию мою заповедь и писание, начнет носить в монастырь вино и продаваться пьянству, тот будет судиться со мною перед грозным и нелицеприятным Судиею, Господом нашим Иисусом Христом».

Господь прославил преподобного Диодора дарами благодати Своей — прозорливости и чудес.

Однажды подвижник ездил в Великий Новгород для сбора подаяний на оби­­тель и, возвращаясь оттуда, остановился в деревне Андомской (близ Онежского озера), у одного христолюбца Иоанна, имевшего дочь девицу, которая перед тем была просватана. Беседуя с преподобным, Иоанн сказал: «Отче святый!
Я хочу дочь свою отдать замуж». Помолчав немного, подвижник заметил:
«Раб Божий! Подожди недолго и, как будет угодно Богу о ней, так и поступи».

На следующий день преподобный отправился в свою обитель, а дочь Иоанна через сорок дней после этого умерла девицей.

Другое чудо случилось после кончины преподобного Диодора. Юноша Андрей, живший в Юрьегорской обители, был невоздержен в пище и питии и согрешал блудом. Не хотя смерти грешника, Господь наказал Андрея слепотою. Он искал у людей себе помощи, но не находил. Тогда пришел ко гробу преподобного, горячо молился об исцелении, утирал свои слепые глаза покровом с гроба и клобуком преподобного, и тотчас прозрел. Это произошло в 1656 г. Но скоро забыл Андрей милость угодника Божия и предался мыслию своею преж­нему греху, тогда явился ему во сне преподобный и с запрещением говорил:
«Не согре­шай, не согрешай, чтобы не захворать тебе прежнею болезнью».

Немного времени помнил Андрей предостережение угодника Божия, потом опять предался своему греху и даже впал в блуд. Напала тогда на него болезнь и страдал он ею, пока не по­каялся настоятелю и не исправил своей жизни.

Раз у Андрея возникло желание уйти из обители. Но пре­подобный Диодор еще раз явился ему во сне и сказал: «Терпи на месте сем и хорошо тебе будет».

Вспомнил Андрей милости, явленные ему угодником Божиим, убоялся оставить обитель, с радостью обещался терпеть в ней, сколько будет угодно Господу, и принял монашеское пострижение.